Первое, что сделал Аллонсо, когда капитан объявил об успешном захвате судна и появились первые сдавшиеся недобитки - позволил себе уснуть. На несколько мгновений, пока сознание не угасло окончательно, всё вокруг перестало существовать. Боль, отчаяние, запах крови и смерти - если они и существуют, то остались где-то очень далеко. Показалось, что, наконец, пришло его время. И Аллонсо впервые за много лет почувствовал облегчение.
Яркий свет, раздражающе пробивавшийся сквозь закрытые веки, вернул парня к реальности. Прищурившись, он поднял руку, чтобы прикрыть ею глаза и тихо простонал от неожиданности: плечо отозвалось тянущей болью. Заворочался и медленно, стиснув зубы от таких же ощущений во всем теле, сел. Даже думать сейчас неприятно. Он огляделся. Аллонсо был в своей каюте. В воздухе стоял резкий запах каких-то лекарств. В дальнем углу валялась окровавленная куча тряпья, бывшая некогда одеждой. Голый торс в нескольких местах и плечо перевязаны чистыми бинтами. На тумбочке какие-то таблетки и бутылка воды. Только взглянув на неё Ал неожиданно понял насколько же у него пересохло во рту. Взял бутыль здоровой, но неприятно слабой рукой и принялся жадно пить мелкими глотками самую вкусную воду в его жизни.
Окончательно пришёл в себя Аллонсо минут через 20 и лег обратно отдыхать. Таблетки помогли справиться с болью и вернули возможность нормально мыслить. А размышлять было о чем.
На этом абордаже он впервые оказался так близок к концу. Опасные для жизни ситуации возникали и раньше. Но ещё никогда он не лежал в огромной луже собственной крови, пока органы грозятся вывалиться наружу от неловкого движения, и не засыпал, полностью уверенный в том, что больше никогда не проснется. И это чувство… чувство облегчения от собственной смерти очень четко отпечатались в мозгу. Аллонсо не знал как ему на это реагировать. А что было до этого? Боль, обида и злость от того, что он, потомственный дворянин, умирает безымянным пиратом. Если подумать, прошлое вообще в последние несколько лет его лишь обременяло. Аристократическое происхождение заставляло прыгать с планеты на планету, вынуждало жить в страхе, постоянно оглядываться назад и скрываться. А Ал отчаянно продолжает держаться за него, словно оно определяет то, кто он есть и когда-нибудь все станет как прежде. От этих мыслей Аллонсо скривился, словно зажевал лимон. Он знал правду. Знал, но обманывал сам себя, глубоко внутри продолжал верить. Оттого топтался на месте. Выживал вместо того, чтобы жить. Прятался и скрывался вместо того, чтобы двигаться вперёд.
Кряхтя, дотянулся до тумбочки и достал из неё фотографию. На семейных снимках никто не улыбался. Это было не принято среди аристократов. Но лица родителей всегда внушали надежду и веру в лучшее завтра. Сейчас же он видел в их глазах укор. Не такого они хотели бы для него. Чтобы жить по-настоящему Аллонсо должен отпустить прошлое. Перечеркнуть его и забыть как страшный сон. Сделать это резко, решительно и прямо сейчас. Иначе потом он может передумать. И устроить это можно только одним способом. Аллонсо подтянул к себе тумбочку, нашёл где-то у кровати остатки перевязочных материалов и закинулся горстью таблеток. Будет очень больно.
Известие о том, что капитан покинул команду Аллонсо застал уже постфактум. Кто-то ему об этом сообщил или сам случайно подслушал - он уже не помнит. Также узнал об остальных потерях при абордаже. Хотя горевать и переживать от этих, откровенно говоря, хреновых новостей не было времени. С небольшой коробкой подмышкой и новой повязкой на руке, он, чуть покачиваясь, вышел из корабля и направился к ближайшей курьерской службе с более-менее хорошей репутацией. Взял бумагу и большими, размашистыми буквами написал торжественно:
“
Heretic está muerto en nombre de Dios del sol. Murió con un barco en una batalla de Ataraxia. Esto es todo lo que pude sacar de su cuerpo antes de que la nave explotara. Dios bendiga el Nuevo Orden de Aviega. Que la Emperatriz Eterna sea quemada en el suelo bajo su luz.”
Бумагу сунул в конверт, а конверт - в коробку, рядом с окровавленным поясом с дорогими фамильными ножами, заляпанной ею же старой фотографией и мизинцем. Оплатил отправку посылки оставшимися у него личными кредитами. Коробку должны были доставить прямиком в руки Министерства Веры на родной планете. Если повезёт, то выйдет так, что беглый благородный аристократ умер раз и навсегда.
По возвращению на корабль Аллонсо не стал дожидаться пока в голову заберутся сомнения и он заберёт посылку обратно. Парень просто загрузил себя работой. Капитана нет, а груз есть. И сам себя он не продаст, хотя очень хочется. Тем более, что нужно уладить вопрос с долгом, иначе новая жизнь окажется неприятно короткой. Согласовав и устроив встречу с местными скупщиками и работорговцами, а также организовав местных докеров на разгрузку, Аллонсо начал сбыт груза, закупку мелочей и, самое главное, возвращение долга.
По завершении, когда последние аппараты со станции техобслуживания были погружены в транспорт покупателя, он вернулся на корабль. Тут стало как-то непривычно спокойно. Даже жутко. Или это у него всё ещё переживания от содеянного ранее? Не важно. Добравшись до мостика с удивлением обнаружил, что в его отсутствие команда проголосовала за выбор нового капитана. И этим капитаном неожиданно стал сам Аллонсо. Опешив, он не удержался на ногах и рухнул задом на капитанское, теперь уже его, кресло. В голове зароились мысли: почему? Зачем? Как? Начали подкатывать страх и волнение. Впрочем, метод борьбы с этими чувствами он уже знает. Сначала нужно сделать запланированные дела, всё остальное - потом. По местной связи объявил, что отправляется за рекрутами и ему необходима в этом помощь добровольца.
Уже собираясь уходить, заметил, что мистер Карлайл, будучи на посту, не проверил входящие сообщения на своём терминале не смотря на уведомление о новых поступлениях. Видеоосообщение от Ральфа Нодсена было коротким, но информативным. Не откладывая такое заманчивое дело в долгий ящик, отправил Ральфу ответ, в котором уточнил, что предложение заинтересовало, но хотелось бы связаться дополнительно для уточнения деталей.